Бабушка откинула крышку чайника и, когда пар поднялся, чуть улыбнулась, как будто отвечая на невысказанный вопрос. "Если хочешь — пойди по новому маршруту", — сказала она и положила на стол карту, на которой едва виднелась тонкая пунктирная линия к розарию в дальнем конце парка. "Там, где розы сплетаются в стену, спрятан лабиринт, который знает ответы на слова, сказанные вслух".
Они шли поздним днём, и воздух был пропитан сладким запахом роз. Стены лабиринта оказались не высокими, но густыми: из живой изгороди выросли узкие коридоры, а листья шуршали, словно желая подсказать путь. Антон первым сунул руку в зелёную толщу, но тропинка оказалась извилистой и возвращала их к началу — словно сама изгородь игруля. "Кажется, он не любит, когда идут без слушателей", — пробормотала Лиза. Наташа улыбнулась и, глядя на карту, заметила маленькую пометку: "Слова — ключ. Делись ими, не держи в себе".
Они договорились идти не вразброд, а по очереди: тот, кто вёл, должен был рассказать маленькую историю — смешную, странную или просто правду о себе. Как только слово рождалось вслух, стена слегка расступалась, открывая новый проход. Сначала это были детские воспоминания: Антон вспомнил, как однажды перепутал соль с сахаром в пироге, Лиза — как боялась первого школьного выступления и вдруг забыла слова, а Наташа рассказала о бабушкиной тетрадке и дверце у ивы. С каждым рассказом воздух внутри лабиринта становился теплее, а листья изумруднее.
В центре, на небольшом круглом пятачке, сидела сова — не слишком большая, но с глазами, как два янтаря, и перьями, мерцающими серебристыми штрихами. Она повернула голову на звук их шагов и говорила голосом, похожим на шуршание страниц: "Вы принесли истории? Тогда послушайте и выслушайте. У меня для вас одна просьба — не ответ, а просьба: расскажите мне то, что вы обычно прячете даже от самых близких". Тишина повисла — новая, не страшная, а мягкая, как в начале чтения. Каждый из них сделал шаг вперёд и сказал своё маленькое сокровенное: Антон — что боится не понравиться, Лиза — что иногда завидует смелости других, Наташа — что боится закончить книгу, потому что тогда кто-то скажет: "А что дальше?" Сова слушала, и с каждым признанием её глаза становились ещё мягче.
"Вот оно — ключ", — произнесла сова, не как вопрос, а как констатация. "Слова, отданные другим, возвращаются в виде дороги". Она опустила крыло и из-под него вытащила тонкое перо, медленно переливающееся цветами; прикоснувшись к нему, Наташа почувствовала, что перо горячее и лёгкое одновременно. "Это — перо-путеводитель. Пиши им не только слова, но и те паузы, смехи и вздохи, которые делают историю живой. И помни: письмо — не одиночное дело. Оно случается тогда, когда слушают".
Они вернулись из лабиринта уже ближе друг к другу, как будто стены отдали им не только путь, но и частички своих листьев. В тетрадке появилась новая страница: круговые линии роз, отпечаток пера и записанные вслух фразы — первые строчки их следующей истории, в которой героиня шла по лабиринту, пока не поняла, что истинный выход — это разделённый путь, где каждый шаг — это слово, подаренное другому.
Бабушка, услышав их возвращение, тихо закрыла глаза от удовольствия и положила к ним на стол ещё одну чашку чая. "Теперь у тебя есть перо", — сказала она Наташе. "Береги его, пиши смело и знай: если кто-то однажды затруднится сказать вслух то, что он прячет, дай ему место и слушай". Наташа прижала к себе подарок и подумала, что главное в письме — не только умение складывать слова, но и готовность делиться ими, слушать и принимать.
