Когда мужчина смотрит на то, как жарится мясо или кто-то делает что-то физически важное, у него активируются глубинные уровни психики. Это не просто интерес к процессу, а интуитивное пробуждение древней роли наблюдателя за действием, от которого зависит выживание. Мужской мозг эволюционно настроен на отслеживание движения, оценки силы, контроля над пространством и результатом. Для него это способ почувствовать порядок в мире, где всё подчинено логике действия.
Когда он смотрит на жарящийся огонь или на процесс строительства, внутри рождается чувство значимости происходящего. Это контакт с первобытной памятью, где он — часть племени, где кто-то добывает, кто-то создаёт, и от этого зависит жизнь. Даже если реальной пользы от этого созерцания нет, психика воспринимает происходящее как напоминание о собственном предназначении.
У женщин структура внимания другая. Их психика с древних времён развивалась вокруг процессов наблюдения за эмоциями, выражением лиц, нюансами поведения. Им ближе взаимодействие, чем само действие. Поэтому огонь, мясо, движение мужских рук не вызывают того же внутреннего отклика, как у мужчин. Женщина скорее почувствует интерес к тому, кто рядом, что он чувствует, что движет им, а не к самому процессу.
Мужское “залипание” — это не глупость и не безделие. Это тихая форма сопричастности к смыслу существования, когда через огонь, шум, тяжесть и действие мужчина соединяется с тем, кем он когда-то был — тем, кто создаёт, охраняет и наблюдает за миром, чтобы тот не распался.
Когда он смотрит на жарящийся огонь или на процесс строительства, внутри рождается чувство значимости происходящего. Это контакт с первобытной памятью, где он — часть племени, где кто-то добывает, кто-то создаёт, и от этого зависит жизнь. Даже если реальной пользы от этого созерцания нет, психика воспринимает происходящее как напоминание о собственном предназначении.
У женщин структура внимания другая. Их психика с древних времён развивалась вокруг процессов наблюдения за эмоциями, выражением лиц, нюансами поведения. Им ближе взаимодействие, чем само действие. Поэтому огонь, мясо, движение мужских рук не вызывают того же внутреннего отклика, как у мужчин. Женщина скорее почувствует интерес к тому, кто рядом, что он чувствует, что движет им, а не к самому процессу.
Мужское “залипание” — это не глупость и не безделие. Это тихая форма сопричастности к смыслу существования, когда через огонь, шум, тяжесть и действие мужчина соединяется с тем, кем он когда-то был — тем, кто создаёт, охраняет и наблюдает за миром, чтобы тот не распался.
