Это изменение может повлиять на доступ тысяч людей к стабильному медицинскому лечению. Под видом меры общественного здравоохранения это решение на самом деле является опасным идеологическим сдвигом, который все больше приближает Грузию к карательной наркополитике России.
Тысячи пострадавших
Обновленную информацию о количестве людей, проходящих ОЗТ в настоящее время, получить сложно. В 2018году, по оценкам, в программах ОЗТ по всей Грузии участвовали двенадцать тысяч сто семьдесят девять человек, большинство из которых используют метадон. Ясно, что пациентам не хватает разнообразных вариантов лечения. Комбинированное лечение бупренорфином и налоксоном доступно лишь небольшой группе людей через государственную систему; по оценкам , почти 3,000 человек используют бупренорфин и налоксон через государственную систему. Большинство получают этот препарат через частный сектор. Хотя точные данные о количестве пациентов, проходящих частные программы ОЗТ, не публикуются, директор одной из частных лечебных клиник подтвердил мне, что бупренорфин/налоксон получают около XNUMX человек. Поскольку четыре из пяти клиник, предлагающих бупренорфин/налоксон для лечения опиоидной зависимости, являются частными, прекращение этой программы может обернуться катастрофой для тысяч людей.Наличие нескольких вариантов лечения является преимуществом для системы здравоохранения любой страны. В случае опиоидной зависимости, как и при многих других заболеваниях, один подход к лечению не всегда соответствует потребностям или желаниям всех пациентов. Исследования показывают, что пациенты получают наилучший результат, когда им доступны различные препараты, поскольку люди по-разному реагируют на лечение в связи с индивидуальными и биологическими особенностями. Прекращение этой жизненно важной помощи не только лишит людей доступа к лекарству, эффективность которого доказана во всем мире, но и может стоить им жизни.
Это решение вызывает много вопросов. Имеет ли правительство Грузии возможности, средства и место для интеграции всех этих новых пациентов в государственную систему без нарушения их лечения? Из разговора с Гиорги Гогуа, человеком, который долгое время лечился от опиоидной зависимости и получал лечение бупренорфином/налоксоном в государственной системе, я узнал, что запись на лечение чрезвычайно сложна, занимает много времени и не гарантирует место.
Были ли учтены права людей на доступ к здравоохранению и право выбора, когда было принято это решение, которое, казалось бы, появилось из ниоткуда? Или это просто подталкивает к репрессивной риторике в отношении людей, проходящих ОЗТ, лишая их доступа к здравоохранению под предлогом освобождения от «оков» частного лечения?
Это заявление было сделано всего через год после того, как правительство «Грузинской мечты», многими в стране считающееся пророссийским, приняло спорный «Закон о регистрации иностранных агентов», почти точную копию российского закона 2012 года , направленного на подавление гражданского общества и НПО, финансируемых из-за рубежа. Теперь лечение наркозависимости стало последней мишенью в кампании по перестройке грузинской политики в области здравоохранения и прав человека по образцу Москвы.
Предлагаемое правительством изменение политики не является ни научным, ни гуманным. Оно отражает более глубокий, систематический шаг по подражанию евгенической риторике в советском стиле , которая до сих пор частично присутствует в России, где наркозависимость считается моральным пороком, а не поддающимся лечению заболеванием. В своей основе этот подход дегуманизирует и демонизирует людей с расстройствами, связанными с употреблением психоактивных веществ, лишает их доступа к проверенной, основанной на доказательствах помощи и отстает от современных научных представлений об этой проблеме здравоохранения.
Российский сценарий в Украине
Смертельные последствия прекращения опиоидной заместительной терапии очевидны на примере Крыма.После аннексии Крыма Россией в 2014 году одним из первых ее шагов было закрытие доступа к метадону и ликвидация программы ОЗТ, что было представлено как демонстрация «суверенной власти и... политического контроля». Более 800 пациентов тогда были лишены лечения в одночасье.
В течение года десятки людей умерли от передозировки, самоубийств или предотвратимых заболеваний, таких как ВИЧ и гепатит С. Финансируемые международными организациями программы антиретровирусной терапии (АРТ) были закрыты, что привело к всплеску передачи вирусов через кровь.
Сегодня Украина входит в число стран с самыми высокими показателями распространенности ВИЧ в регионе, а ее система здравоохранения пришла в упадок из-за войны и оккупации территорий. Некогда достойная похвалы инфраструктура здравоохранения была практически уничтожена в результате территориальной и политической агрессии России.
То, что мы видим в Грузии, — это начальная стадия того же сценария.
Во всем мире препараты ОЗТ одобрены международными организациями, такими как Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), Управление Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности (ЮНОДК) и огромным количеством других экспертов. Существует множество доказательств, что лишение свободы или моральное осуждение в ходе лечения крайне неэффективны и зачастую приводят к летальному исходу. Доступ к ОЗТ снижает количество смертей от передозировки, уменьшает распространение ВИЧ и гепатита С и улучшает долгосрочные результаты лечения людей, зависимых от опиоидов.
Человеческие потери от отсутствия лечения
Приведение системы лечения наркозависимости в соответствие с российской моделью может стоить жизни тысячам людей. В России глобальные данные об эффективности метадона и бупренорфина не имеют значения, поскольку оба вещества строго криминализированы. Их использование в лечении широко представляется как раздача «наркоманам» (уничижительный термин, означающий наркозависимых людей) бесплатных наркотиков. Некоммерческие организации по лечению наркозависимости считаются «иностранными агентами» и рискуют быть закрытыми при получении международного финансирования.Несмотря на высокий уровень смертности от передозировок и широкое распространение ВИЧ, Россия продолжает придерживаться карательной модели лечения, которая, как и в Грузии, ориентирована на криминализацию, а не на оказание помощи. В 2019более четверти заключенных в России отбывали наказание за преступления, связанные с наркотиками. Во время пандемии в 2021 годуот передозировки наркотиков умерло около 60 человек, что на XNUMX% больше, чем в предыдущем году. Криминализация наркотиков в России может быть смертельно опасна для тех, кто их употребляет. Ее вред будет только усиливаться, если другие страны примут аналогичную модель.
Россия использует политику в отношении наркозависимости не только для внутреннего социального контроля, но и как инструмент геополитического господства. В преддверии специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по наркотикам в 2016 году Москва лоббировала дискредитацию метадона как «убийственного» препарата и объединилась с такими странами, как Узбекистан и Туркменистан, которые были признаны УНП ООН ярыми противниками программ лечения с использованием ОЗТ.
Такая же логика может вскоре быть реализована и в Грузии, что может стать опасным шагом для существующих пациентов, проходящих ОЗТ, и началом все более опасных политических изменений в будущем.
Грузия добилась больших успехов в обеспечении доступа к ОЗТ для своих пациентов: отчеты 2019 года показали семикратное увеличение охвата пациентов за предыдущие пять лет. Однако решение проблем, связанных с наркотиками, на основе подхода, основанного на снижении вреда и уважении прав человека, остается сложной задачей для постсоветских стран. Закрытие частных лечебных центров лишит пациентов законных возможностей получить доступ к лекарствам. Им останется только эмигрировать или обращаться к нерегулируемым источникам наркотиков, что может иметь серьезные последствия для жизни, стабильности и финансов людей.
Более того, этот закон может помешать реализации «мечты» Грузии (без каких-либо каламбуров) о вступлении в Европейский Союз (ЕС). Обеспокоенность уже была высказана во время жестких репрессий правительства против протестующих против закона об иностранных агентах в 2024 году; закрытие хорошо налаженных и защищенных в рамках ЕС возможностей лечения только усилит тревогу по поводу отношения Грузии к уязвимым группам населения.
Что нужно сделать?
Грузия решила подвергнуть своих граждан, зависимых от опиоидов, тем же испытаниям, что и Россия своих, а также жителей оккупированных территорий Украины. Международное сообщество, включая Европейскую комиссию, УНП ООН и ВОЗ, должно осудить регресс Грузии и поддержать доказательные методы лечения. Местные и международные организации гражданского общества должны бороться с этой политикой правительства и подчеркнуть, что международные договоры Грузии должны гарантировать ее гражданам постоянный доступ к программам лечения.Пациентам, проходящим лечение ОЗТ в Грузии, предстоит тяжелая борьба, особенно когда они не могут рассчитывать на поддержку международных союзников. Наркозависимость – это сложное заболевание, а не инструмент политических торгов. Ограничение доступа людей к лечению вопреки мировым научным данным является жестоким и потенциально смертельным. Мир должен поддержать грузинское общественное здравоохранения и тех, кто сейчас вынужден пользоваться услугами нерегулируемого рынка наркотиков.
