Трип-репорт на шишки от BAZARC
«Где всё становится тише»
Обо мне:
1. Мужчина, 25 лет, 87кг;
2. Вес покупки:2г;
3. 0,45г;
4. Толерантность к веществу:
несколько раз в неделю;
5. Кросс-толерантность к этому и другим веществам:
Пил на протяжении всей недели, зеленый чай с жасмином, употреблял амфетамин 7 дней назад, курение( никотин);
6. Ссылка на тему продавца на нашем форуме:
https://enjoyrc.io/threads/prais-kontakty.1397/
7. Фото товара:
10:05
День начался серо и тихо. Утро было словно акварель: бледно-серые дома, мокрый асфальт, желтоватые листья липы, что не успели упасть, и ровный стук дождя по подоконнику. Мы с Петей договорились встретиться около полудня — он вечно приходил вовремя, а я — с минутным опозданием. На улице почти не было людей; редкие прохожие, спрятавшиеся под зонтиками, казались статуями в движении. В кармане у меня лежала небольшая прозрачная коробочка с шишками; запах чуть слышался, едва уловимо теплый, немного смолистый, который, если прислушаться, соединялся с запахом мокрых листьев и холодного чая в термосе.
11:20
Мы сели на скамейку у забора старого парка. Петя держал термос и рассказывал что-то о своей работе, но голос его был отрешённым — дождь тихо шуршал, и собеседование с ним в этот момент казалось не важным. С нами был третий — Саша, молчаливый, с добрыми глазами, всегда склонный к философии. Он принёс пакет домашних булочек, которые пахли корицей. Маленький, почти сакральный ритуал: чай, булочки, беседа о погоде, о работах и о том, как осень делает мир честнее — скрывает лишнее и оставляет только главное.
Я чувствовал лёгкий трепет — не страх, а такое предвкушение, которое напоминает ожидание встречи с давним другом. Мы сидели, слушали дождь и делились простыми вещами: какую музыку в последнее время слушаем, какую книгу дочитываем. Мне хотелось затаиться, прожить день максимально внимательно. Этот осенний дождь как будто приглашал к замедлению — и это замедление, прежде чем начнётся, уже было частью трипа.
11:45
Первые изменения пришли не резко. Сначала мне стало казаться, что звуки стали более чёткими: где-то вдалеке скрипнула ветка, и я услышал её так, как будто это был отдельный рассказ. Голоса друзей стали обволакиваться мягкой бархатистой дистанцией — как будто я вошёл в комнату через занавес, в которой всё было одновременно близким и чуть отстранённым. Лицо Пети по каким-то законам света выглядело более тёплым, а капли дождя на его куртке — словно миниатюрные люстры.
Мы гуляли по аллее парка. Дороги были пусты; вокруг стоял запах мокрой земли — тот самый, что в книжных описаниях осени. Я чувствовал, как внутренний темп замедляется: шаги стали реже, мысли — глубже. Внутренний голос перестал требовать немедленного решения проблем — он отступил в сторону, как вежливый попутчик. Воображение ожило: каждое дерево стало содержать в себе маленькую историю, и я хотел слушать все эти истории одновременно.
Временно меня охватила лёгкая тревога — не болезненная, а скорее удивительная: «а что если теперь будет что-то не так?» — но Петя одним взглядом и шуткой мгновенно разрушил это напряжение. Саша, старикувато улыбнувшись, предложил найти укромное место, где можно сесть и просто смотреть на дождь. Мы нашли беседку, в которой через щели проникал дождь, и, устроившись, ощутили, как внутренний мир раздвигается.
12:35
Подъём наступил постепенно и мягко, как поднимающийся туман. Окружающие звуки стали объёмными — шаги на мокрой доске беседки прозвучали как барабан, каждая фраза — как нота. Цвета приобрели плотность: жёлтая листва стала почти золотой, но не яркой, а глубокой и влажной, как старинный бархат. Внутри появилось чувство лёгкой эйфории — не бурной, а тихой, как когда возвращаешься в дом с запахом горячего супа.
Мы разговаривали меньше, но общение стало глубоким без слов: взгляды, маленькие жесты, совместное сидение под крышей, когда дождь создавал ритм. Я заметил, что моё тело стало ощущаться как бы снаружи: руки — более длинные, ноги — чуть легче. Это было не чувство отделения, скорее — расширение границ, как будто я мог охватить одновременно и собственное тело, и мир вокруг.
Мысли плавали свободно: сначала приходили обрывки воспоминаний — уроки детства, старые песни, запах бабушкиных пирогов — затем они собирались в картины, и я мог наблюдать эти картины с удивительной ясностью, как если бы кто-то включил прожектор в тёмной комнате. Смех стал легче и искреннее: Петины шутки, казалось, звучали как рассказы старых моряков, которые знают толк в жизни.
13:15
Пик не был криком, он был сиянием. В какой-то момент мир стал выглядеть как совокупность деталей, каждая из которых обладала своей собственной историей и музыкой. Дождь перестал быть просто погодой — он стал партитурой, которую исполняла природа. Капли, ударяясь о деревянную скамью, пели, и в их песне было что-то утешающее.
Внутри возникло чувство удивительного единства: я чувствовал себя одновременно игроком и зрителем в этом спектакле. Взгляд становился как бы увеличительной линзой: каждая морщинка на коре дерева, каждая ниточка в ткани куртки друга — всё наполнялось смыслом и красотой. Я мог сидеть и наблюдать, и это наблюдение само по себе было актом радости.
Эмоции вздымались волнами: радость соседствовала с меланхолией, и это соседство было прекрасным. Я вдруг почувствовал огромную благодарность — за дождь, за друзей, за то, что мир допускает такие моменты тёплого света в сером дне. Разговоры стали почти поэтичными: мы вспоминали старые истории, рассказывали о том, кем хотели быть в детстве, и смеялись над тем, как далеко жизнь может увести от простых желаний. Саша рассказывал о работе, как будто пересказывал былую повесть, а Петя добавлял к ней комментарии простыми, но точными фразами.
Физически ощущения тоже были насыщенными: тепло термоса в руках казалось ярче, воздух — плотнее, дыхание — как музыкальная фраза. В какой-то момент я ощутил лёгкое головокружение, но оно было приятным, как лёгкое качание на качелях. Внутри образов рождались новые образы: одна мысль порождала другую, и весь мир казался сеткой смыслов.
14:25
После пика пришло затухание, медленное и спокойное, как закат после дня. Эмоции начали ровнеть, яркие восполохи становились мягче. Мир вернулся к более привычным пропорциям: звуки уменьшили свою глубину, цвета утратили часть своей бархатности, но не стали беднее — скорее иначе сфокусированными. Это было похоже на просыпание после яркого сна: ощущение того, что ты был где-то удивительном, и теперь возвращаешься в комнату, где всё знакомо и безопасно.
14:40
Мы решили прогуляться по аллее обратно к выходу из парка. Листья шуршали под ногами, и этот звук вдруг стал особенно приятным — как будто мир напоминал о простых наслаждениях. Разговоры продолжали течь, но стали конкретнее, приземленнее: планы на вечер, кто что купит домой, кого позвать на следующее собрание. Это возвращение к конкретике не казалось потерей — скорее удобной посадкой после полёта.
15:05
Я заметил, что тело стало возвращаться к привычному темпу: шаги обрели обычную скорость, мысли — логичную и последовательную. Чувство единения уступило место спокойной удовлетворённости. Иногда, когда я смотрел на лица друзей, мне всё ещё казалось, что в них остался лёгкий отблеск той внутренней ясности, что была на пике. Мы обменивались взглядами, и в этих взглядах было нечто вроде молчаливого благодарственного ритуала.
15:35
Когда день стремился к вечеру, эффект окончательно спал. Но остались приятные остатки: вкус чая казался глубже, смех — искреннее, и мир — чуть более снисходительным к ошибкам и несоответствиям. Я чувствовал лёгкую усталость, но не изнурённость — именно то, что приходит после хорошей прогулки и долгого разговора.
16:00
Мы вернулись к нашим домам, разошлись по своим подъездам, и в тишине квартиры я внимательно слушал, как капли дождя стучат в отдалении. Мыслительный поток опять стал более организованным: мои заметки о дне устремились в форму небольших выводов — о том, как важно иногда замедляться, слушать и позволять себе быть уязвимым перед друзьями. Я понял, что те минуты, когда мир перестаёт требовать от тебя постоянной борьбы, — это не слабость, а необходимость.
21:00
Я лёг спать с ощущением тепла в груди, как будто день положил туда маленький камешек спокойствия. Перед сном я ещё раз прогнал в памяти разговоры, посмеялся про себя над шутками, и это было похоже на завершающую ноту концерта.
На следующий день осенняя серость оставалась, но она казалась менее однотонной. В моих мыслях ещё жила та мягкая благодарность и понимание, что мы способны создавать друг для друга такие безопасные пространства. Я помнил, как Петя держал термос, как Саша делился булочками, как дождь создавал ритм дня. Эти мелочи теперь выглядели как важные маркеры: иногда маленькие ритуалы — это то, что делает жизнь устойчивой.
Этот опыт не научил меня никаких «секретов» и не разделил мир на до и после в чёрно-белых красках. Скорее он напомнил, что есть состояние присутствия, доступное не всегда, но его можно ценить, когда оно приходит. Я сел за окно, посмотрел на мокрые листья и написал несколько строчек в дневнике — просто, чтобы сохранить память о том, как было. Это был не поворотный момент, но приятная остановка на пути.
Если собираться описать этот день коротко, то это было как прогулка по лесной тропе: иногда нужно остановиться, подышать, послушать дождь и дать себе быть просто человеком среди других людей. Друзья, дождь и простая еда создали ощущение дома там, где мы были в этот момент. Я вернулся к рутине, но с маленьким запасом тёплой памяти, к которой можно вернуться, когда мир снова станет слишком быстрым.
Если вы спросите, был ли это «удивительный» опыт — да, он был удивителен тем, что напомнил о простых вещах: о том, как звучит дождь, как пахнут булочки, и как важны молчаливые взгляды друзей. Это не было ни спасением, ни откровением, а скорее тихим напоминанием: иногда самый большой подарок — это возможность просто присутствовать и делиться небольшими моментами с теми, кто рядом.
Оценки:
Оценка вещества (9/10)
Оценка стелса (10/10)
Оценка общения с оператором (10/10)
Общая оценка магазина (10/10)
«Где всё становится тише»
Обо мне:
1. Мужчина, 25 лет, 87кг;
2. Вес покупки:2г;
3. 0,45г;
4. Толерантность к веществу:
несколько раз в неделю;
5. Кросс-толерантность к этому и другим веществам:
Пил на протяжении всей недели, зеленый чай с жасмином, употреблял амфетамин 7 дней назад, курение( никотин);
6. Ссылка на тему продавца на нашем форуме:
https://enjoyrc.io/threads/prais-kontakty.1397/
7. Фото товара:
10:05
День начался серо и тихо. Утро было словно акварель: бледно-серые дома, мокрый асфальт, желтоватые листья липы, что не успели упасть, и ровный стук дождя по подоконнику. Мы с Петей договорились встретиться около полудня — он вечно приходил вовремя, а я — с минутным опозданием. На улице почти не было людей; редкие прохожие, спрятавшиеся под зонтиками, казались статуями в движении. В кармане у меня лежала небольшая прозрачная коробочка с шишками; запах чуть слышался, едва уловимо теплый, немного смолистый, который, если прислушаться, соединялся с запахом мокрых листьев и холодного чая в термосе.
11:20
Мы сели на скамейку у забора старого парка. Петя держал термос и рассказывал что-то о своей работе, но голос его был отрешённым — дождь тихо шуршал, и собеседование с ним в этот момент казалось не важным. С нами был третий — Саша, молчаливый, с добрыми глазами, всегда склонный к философии. Он принёс пакет домашних булочек, которые пахли корицей. Маленький, почти сакральный ритуал: чай, булочки, беседа о погоде, о работах и о том, как осень делает мир честнее — скрывает лишнее и оставляет только главное.
Я чувствовал лёгкий трепет — не страх, а такое предвкушение, которое напоминает ожидание встречи с давним другом. Мы сидели, слушали дождь и делились простыми вещами: какую музыку в последнее время слушаем, какую книгу дочитываем. Мне хотелось затаиться, прожить день максимально внимательно. Этот осенний дождь как будто приглашал к замедлению — и это замедление, прежде чем начнётся, уже было частью трипа.
11:45
Первые изменения пришли не резко. Сначала мне стало казаться, что звуки стали более чёткими: где-то вдалеке скрипнула ветка, и я услышал её так, как будто это был отдельный рассказ. Голоса друзей стали обволакиваться мягкой бархатистой дистанцией — как будто я вошёл в комнату через занавес, в которой всё было одновременно близким и чуть отстранённым. Лицо Пети по каким-то законам света выглядело более тёплым, а капли дождя на его куртке — словно миниатюрные люстры.
Мы гуляли по аллее парка. Дороги были пусты; вокруг стоял запах мокрой земли — тот самый, что в книжных описаниях осени. Я чувствовал, как внутренний темп замедляется: шаги стали реже, мысли — глубже. Внутренний голос перестал требовать немедленного решения проблем — он отступил в сторону, как вежливый попутчик. Воображение ожило: каждое дерево стало содержать в себе маленькую историю, и я хотел слушать все эти истории одновременно.
Временно меня охватила лёгкая тревога — не болезненная, а скорее удивительная: «а что если теперь будет что-то не так?» — но Петя одним взглядом и шуткой мгновенно разрушил это напряжение. Саша, старикувато улыбнувшись, предложил найти укромное место, где можно сесть и просто смотреть на дождь. Мы нашли беседку, в которой через щели проникал дождь, и, устроившись, ощутили, как внутренний мир раздвигается.
12:35
Подъём наступил постепенно и мягко, как поднимающийся туман. Окружающие звуки стали объёмными — шаги на мокрой доске беседки прозвучали как барабан, каждая фраза — как нота. Цвета приобрели плотность: жёлтая листва стала почти золотой, но не яркой, а глубокой и влажной, как старинный бархат. Внутри появилось чувство лёгкой эйфории — не бурной, а тихой, как когда возвращаешься в дом с запахом горячего супа.
Мы разговаривали меньше, но общение стало глубоким без слов: взгляды, маленькие жесты, совместное сидение под крышей, когда дождь создавал ритм. Я заметил, что моё тело стало ощущаться как бы снаружи: руки — более длинные, ноги — чуть легче. Это было не чувство отделения, скорее — расширение границ, как будто я мог охватить одновременно и собственное тело, и мир вокруг.
Мысли плавали свободно: сначала приходили обрывки воспоминаний — уроки детства, старые песни, запах бабушкиных пирогов — затем они собирались в картины, и я мог наблюдать эти картины с удивительной ясностью, как если бы кто-то включил прожектор в тёмной комнате. Смех стал легче и искреннее: Петины шутки, казалось, звучали как рассказы старых моряков, которые знают толк в жизни.
13:15
Пик не был криком, он был сиянием. В какой-то момент мир стал выглядеть как совокупность деталей, каждая из которых обладала своей собственной историей и музыкой. Дождь перестал быть просто погодой — он стал партитурой, которую исполняла природа. Капли, ударяясь о деревянную скамью, пели, и в их песне было что-то утешающее.
Внутри возникло чувство удивительного единства: я чувствовал себя одновременно игроком и зрителем в этом спектакле. Взгляд становился как бы увеличительной линзой: каждая морщинка на коре дерева, каждая ниточка в ткани куртки друга — всё наполнялось смыслом и красотой. Я мог сидеть и наблюдать, и это наблюдение само по себе было актом радости.
Эмоции вздымались волнами: радость соседствовала с меланхолией, и это соседство было прекрасным. Я вдруг почувствовал огромную благодарность — за дождь, за друзей, за то, что мир допускает такие моменты тёплого света в сером дне. Разговоры стали почти поэтичными: мы вспоминали старые истории, рассказывали о том, кем хотели быть в детстве, и смеялись над тем, как далеко жизнь может увести от простых желаний. Саша рассказывал о работе, как будто пересказывал былую повесть, а Петя добавлял к ней комментарии простыми, но точными фразами.
Физически ощущения тоже были насыщенными: тепло термоса в руках казалось ярче, воздух — плотнее, дыхание — как музыкальная фраза. В какой-то момент я ощутил лёгкое головокружение, но оно было приятным, как лёгкое качание на качелях. Внутри образов рождались новые образы: одна мысль порождала другую, и весь мир казался сеткой смыслов.
14:25
После пика пришло затухание, медленное и спокойное, как закат после дня. Эмоции начали ровнеть, яркие восполохи становились мягче. Мир вернулся к более привычным пропорциям: звуки уменьшили свою глубину, цвета утратили часть своей бархатности, но не стали беднее — скорее иначе сфокусированными. Это было похоже на просыпание после яркого сна: ощущение того, что ты был где-то удивительном, и теперь возвращаешься в комнату, где всё знакомо и безопасно.
14:40
Мы решили прогуляться по аллее обратно к выходу из парка. Листья шуршали под ногами, и этот звук вдруг стал особенно приятным — как будто мир напоминал о простых наслаждениях. Разговоры продолжали течь, но стали конкретнее, приземленнее: планы на вечер, кто что купит домой, кого позвать на следующее собрание. Это возвращение к конкретике не казалось потерей — скорее удобной посадкой после полёта.
15:05
Я заметил, что тело стало возвращаться к привычному темпу: шаги обрели обычную скорость, мысли — логичную и последовательную. Чувство единения уступило место спокойной удовлетворённости. Иногда, когда я смотрел на лица друзей, мне всё ещё казалось, что в них остался лёгкий отблеск той внутренней ясности, что была на пике. Мы обменивались взглядами, и в этих взглядах было нечто вроде молчаливого благодарственного ритуала.
15:35
Когда день стремился к вечеру, эффект окончательно спал. Но остались приятные остатки: вкус чая казался глубже, смех — искреннее, и мир — чуть более снисходительным к ошибкам и несоответствиям. Я чувствовал лёгкую усталость, но не изнурённость — именно то, что приходит после хорошей прогулки и долгого разговора.
16:00
Мы вернулись к нашим домам, разошлись по своим подъездам, и в тишине квартиры я внимательно слушал, как капли дождя стучат в отдалении. Мыслительный поток опять стал более организованным: мои заметки о дне устремились в форму небольших выводов — о том, как важно иногда замедляться, слушать и позволять себе быть уязвимым перед друзьями. Я понял, что те минуты, когда мир перестаёт требовать от тебя постоянной борьбы, — это не слабость, а необходимость.
21:00
Я лёг спать с ощущением тепла в груди, как будто день положил туда маленький камешек спокойствия. Перед сном я ещё раз прогнал в памяти разговоры, посмеялся про себя над шутками, и это было похоже на завершающую ноту концерта.
На следующий день осенняя серость оставалась, но она казалась менее однотонной. В моих мыслях ещё жила та мягкая благодарность и понимание, что мы способны создавать друг для друга такие безопасные пространства. Я помнил, как Петя держал термос, как Саша делился булочками, как дождь создавал ритм дня. Эти мелочи теперь выглядели как важные маркеры: иногда маленькие ритуалы — это то, что делает жизнь устойчивой.
Этот опыт не научил меня никаких «секретов» и не разделил мир на до и после в чёрно-белых красках. Скорее он напомнил, что есть состояние присутствия, доступное не всегда, но его можно ценить, когда оно приходит. Я сел за окно, посмотрел на мокрые листья и написал несколько строчек в дневнике — просто, чтобы сохранить память о том, как было. Это был не поворотный момент, но приятная остановка на пути.
Если собираться описать этот день коротко, то это было как прогулка по лесной тропе: иногда нужно остановиться, подышать, послушать дождь и дать себе быть просто человеком среди других людей. Друзья, дождь и простая еда создали ощущение дома там, где мы были в этот момент. Я вернулся к рутине, но с маленьким запасом тёплой памяти, к которой можно вернуться, когда мир снова станет слишком быстрым.
Если вы спросите, был ли это «удивительный» опыт — да, он был удивителен тем, что напомнил о простых вещах: о том, как звучит дождь, как пахнут булочки, и как важны молчаливые взгляды друзей. Это не было ни спасением, ни откровением, а скорее тихим напоминанием: иногда самый большой подарок — это возможность просто присутствовать и делиться небольшими моментами с теми, кто рядом.
Оценки:
Оценка вещества (9/10)
Оценка стелса (10/10)
Оценка общения с оператором (10/10)
Общая оценка магазина (10/10)
![[Cyber_Drip;$]](/data/avatars/m/1/1346.jpg?1760093160){kind=avatar}
